АРХИТЕКТУРА ПЕТЕРБУРГСКОГО КЛАССИЦИЗМА

Значение Биржи определяется тем, что она, во-первых, вписывается в достаточно сложившийся в те годы архитектурный пейзаж Петербурга и, во-вторых, увенчивает его. Уже сама эта задача - расположить постройку в центре города, на Стрелке Васильевского острова, откуда открывается вид на Петропавловскую крепость и на Дворцовую набережную, заставила Тома де Томона примкнуть к русской традиции. Парижские площади того времени имели правильный геометрический план. Наоборот, архитектурный облик нашей северной столицы искони носил более "пейзажный" характер, и строгая планировка была тут неуместна. Широкая река с ответвлениями служила основной магистралью города, ее могучая ширь заставляла ставить здания на набережных с большими интервалами. Биржа словно узлом связала панорамы обоих берегов Невы и стала средоточием всей картины.

Осуществляя этот замысел, Тома де Томон отступил от канонического типа дорического периптера. По примеру некоторых античных зданий позднего времени он оторвал колоннаду от стены, так что она не несет на себе кровли и образует подобие открытой галереи. Издали постройка воспринимается как подобие периптера, но она сильно растянута вширь, и это хорошо связывает ее с набережными и простором реки. В свою очередь, доминирующее значение здания выделено двумя энергичными вертикалями ростральных колонн. Петербургскую Биржу отличает богатство связей со всем окружением, и это делает ее очень русским памятником.

Каждая из европейских столиц имела кафедральный храм, подобие римского собора св. Петра. В начале XIX века получил его и Петербург. Но современники были глубоко не правы, называя строителя Казанского собора "копиистом".

За годы пребывания за границей Андрей Воронихин овладел языком суховатых форм французского классицизма, поэтому собор выглядит в Петербурге чем-то чужеродным. Но в отличие от зданий французского ампира он тесно связан с Невским проспектом. Казанский собор нельзя отнести к самым прекрасным зданиям Петербурга, но он обладает простотой и ясностью пропорций, сдержанностью и соразмерностью форм, типичными для русского искусства начала XIX века.

В молодости Андреян Захаров пробыл несколько лет во Франции, где наставником его был знаменитый Ж.-Ф. Шальгрен, строитель парижской арки Звезды. В Париже Захаров узнал о новаторских исканиях мастеров предреволюционных лет. При всем том в своей реконструкции (в сущности, создании заново) здания Адмиралтейства он выступает как чисто русский мастер.

Самая задача, поставленная перед Захаровым, была незнакома западным архитекторам. Предстояло воссоздать здание протяженностью в 400 метров, то есть вдвое длиннее прославленных Эскориала и Уайтхола. Классическая архитектура Запада стремилась придать любому зданию законченный характер. В такой завершенности каждого объема зарубежные мастера видели победу искусства над природой. Им превосходно удавалось выразить это в сравнительно небольших постройках. Но когда жизнь требовала крупных ансамблей, их либо решали в виде суммы мало связанных друг с другом зданий, либо подчиняли отвлеченным законам симметрии.

Назад

Продолжение