Мэри Кассат

Мать и ребенок в повозке (1881)

Дети
Тему матери и ребенка Мэри Кассат разрабатывала всю свою жизнь. Художница практически исчерпала ее композиционные и психологические возможности, не оставив своим современникам шанса найти хоть один "закоулок" этой темы, который бы она не осветила. Впрочем, никто, кажется, и не искал этих закоулков, поскольку сама тема матери и ребенка казалась устаревшей и навевающей скуку. Да, все признавали, что долгие века вся европейская живопись держалась этой темой, но тем больше нападок сыпалось на голову Кассат. Ее обвиняли в том, что она профанирует эту великую религиозную идею, придает ей "вульгарный буржуазный шарм". Странно, однако, что именно она заслужила эти обвинения, а не те сотни художников, которые писали сусальные сценки с пухлыми младенцами и полногрудыми матерями, пользуясь одним и тем же шаблоном. Кассат, в отличие от них, каждую свою работу строила на основе глубоких наблюдений, стремясь через позы, жесты и взгляды своих героев как можно точнее передать все радости и горести материнства и уловить незримую духовную связь между матерью и ребенком. Поразительна в своей величавой естественности ее пастель "Мать и дитя", впервые показанная на нью-йоркской выставке в 1895 году. Склоненная голова матери, ее руки, нежно и крепко обхватывающие ребенка, - в этом ли профанация идеи, насыщение ее "вульгарным буржуазным шармом"? Темно-синий тревожный фон, на котором написаны фигуры матери и ребенка, подчеркивает беззащитность младенца и охранительную позу матери. Пронизана воздухом и светом пастель "Женщины, любующиеся ребенком", 1897 (на след. стр.). С большим мастерством художница пишет здесь лицо матери. Его почти не видно, и все же Кассат умеет показать счастливую улыбку на нем. Иначе решает она свою более раннюю композицию - "Мать и ребенок в повозке" (вверху). Здесь автора больше всего интересует не психологическая связь между женщиной и ее маленькой дочкой (напротив, каждый персонаж этой картины существует отдельно от другого), а контраст, создающийся соседством зрелой дамы и пухлого ребенка.