Джорджо де Кирико

Навязчивые образы

Творчество де Кирико отличается непостоянством. Художник неоднократно менял стиль и технику своего письма. Но одну абсолютную константу у него все-таки можно обнаружить - это те навязчивые образы, что не давали ему покоя всю жизнь.

Говорят, что де Кирико начал рисовать в трехлетнем возрасте. Его первыми значительными работами стали написанные в 1909-10 годах портреты родных и знакомых, пейзажи и мифологические сцены. В годы мюнхенской учебы молодой художник испытал сильнейшее влияние швейцарца Арнольда Бёклина (1827-1901) и немецких художников-символистов. Мистически настроенный де Кирико, следуя примеру учителей, охотно впускал в свои работы мифологических героев (например, кентавров или русалок). Было, впрочем, и существенное отличие - символисты, обращаясь к мифологическим персонажам, оставались в рамках классических мифов; де Кирико же смело совмещал их с элементами индустриального мира. Свою жизнь художник позже описывал как цепь озарений.

Первое озарение пришло к нему в осенний полдень 1910 года, когда он сидел на флорентийской площади и рассматривал статую Данте. "Горячее солнце ранней осени, - вспоминал де Кирико, - ярко освещало статую и фасад церкви Санта-Кроче. Внезапно я почувствовал себя так, словно впервые вижу все, что меня окружает. В ту же секунду у меня в голове сложилась законченная композиция будущей картины. Это было откровение тайны". Живописец назвал свою картину, первую в ряду его "метафизических" полотен, - "Загадка осеннего полдня". Тут были завешанные странными занавесями старинные дома, задрапированная будто окаменевшими складками ткани классическая статуя и неясный силуэт корабля вдали. Намек на некое событие и одновременно невозможность его в этом странном застывшем мире.

Постепенно пространство "метафизических" картин художника заполнили городские площади с уходящими в перспективу аркадами, на фоне которых часто возникал призрачный силуэт башни. Площади были пустынными, стены строений - голыми и лишенными окон. Поражало у де Кирико и странное отсутствие всякой растительности.

Как минимум, две его находки этого периода позже взяли на вооружение сюрреалисты - это головокружительная глубина перспективы и резкие, необычно длинные тени, превращающие изображенное в тревожное сновидение. О современности в этих произведениях напоминали типичные образы XX века - часы, паровозы, фабричные трубы. Классические элементы присутствовали рядом с ними, но отличались при этом статичностью. Это странное сосуществование столь разнородных предметов заметно усиливало загадочность и абсурдность подобных работ.

Следующее озарение посетило де Кирико в том же 1910 году. Оно было "техническим", выразившись, прежде всего, в модернизации технического арсенала художника. Если свои ранние картины он писал густой кистью и довольно размытым цветом, то теперь его кисть стала суше и тоньше; цвет - более ярким (и "отстраненным"); фигуры обрели четкие очертания.

К 1914 году эта четкость достигла мыслимого предела; "метафизический" стиль де Кирико окончательно сложился. В это же время художник существенно расширил набор используемых им образов и эффектов. Эти изменения продемонстрировали его натюрморты с фруктами, овощами или классическими торсами, размещенными на уже привычном фоне городских пейзажей (наиболее заметные среди этих работ - картины "Неопределенность поэта", 1913 и "Завоевание философа", 1914). Одновременно де Кирико становился все более таинственным, наполняя свои полотна манекенами, "геометрическими" предметами, мольбертами с холстами, написанными по принципу "картина в картине", географическими картами и рисовальными принадлежностями, похожими на боевые стрелы. Оказавшись на военной службе в Ферраре, художник был поражен открывшимися ему "странными и метафизическими формами тортов и пирожных, выставленных в городских лавках". Разумеется, торты и пирожные тут же пополнили ряд его загадочных образов.

Феррарский период отмечен поисками новых путей. Поворотным в этом смысле был 1919 год. Это год нового озарения. Место действия на этот раз - Рим. "Однажды утром я стоял на вилле Боргезе перед картиной Тициана, - стенографировал де Кирико свою историю откровений, - и ко мне пришло новое озарение. Я вдруг понял все величие этой работы". Следствием этого стала стремительно написанная статья с призывами "вернуться к наследию старых мастеров" и провозглашением себя "художником-классиком". В художественной практике этот поворот ознаменовался усиленным изучением классического наследия и постепенной заменой в собственном творчестве масла темперой.

К этому времени относятся многочисленные копии, сделанные де Кирико с картин живописцев эпохи Возрождения (в частности, Доссо Досси и Микеланджело). Долгий, извилистый и по-своему логичный путь, в конце концов, привел художника к "необарокко". Этот стиль характерен для работ де Кирико, созданных после Второй мировой войны. Темы его поздних картин - римские виллы, пейзажи, написанные в романтической манере XVIII века, обнаженная натура, купальщицы, гладиаторские бои и рыцарские турниры.

Столь поразительный стилистический разброс сильно повредил репутации де Кирико, вызвав к жизни слухи об отсутствии у него органичной самобытной манеры. Лишь совсем недавно художественные критики заговорили о том, что, несмотря на эту пестроту, в творчестве художника обнаруживается некое неразложимое ядро, фундамент, набор идей, которым де Кирико никогда не изменял. Более того, его имитации классических сюжетов предвосхитили практику постмодернизма, выступившего на первые роли в искусстве конца XX века.

Творческую активность де Кирико сохранял до глубокой старости, создав на склоне лет ряд "неометафизических" картин ("Возвращение Улисса" и другие). В этих работах он вернулся к технике сухой кисти и размытым краскам, которые, впрочем, превосходили по яркости краски его раннего "метафизического" периода. Характерна для его последних творений и особенная ирония. Создается впечатление, что старый художник с улыбкой смотрит на себя самого - молодого, полного надежд и мечтающего о славе.

Наперекор здравому смыслу

Де Кирико всю свою жизнь был очарован тайной. Мир обычной логики казался ему лишь покровом, скрывающим от нас истинную реальность. Вся его "метафизическая живопись" есть попытка с помощью метафоры и мечты сорвать этот покров и "выпрыгнуть" в запредельное. Туда, где здравый смысл не диктует нам своих пошлых аксиом, где бал правят меланхолия и таинственность. Один из своих автопортретов он назвал - "Что мне любить помимо тайны ?" Поразительная самохарактеристика. Чтобы повести зрителя за собой, художник в самые обыденные ситуации внес ощущение тревоги, не дающее уже вновь успокоиться в иллюзорном самообмане. Где-то здесь лежит его точка пересечения с сюрреализмом, ошибочно принявшим его за "своего". Он не был "ничьим", идя только своим путем. Если смотреть на дело трезво, то появление "метафизической живописи" было вызвано логикой художественного развития. Она явилась как реакция на футуризм с его слишком навязчивым культом механизированного движения и как предвосхищение сюрреализма с его преклонением перед подсознательным. Но собственно к де Кирико это не имеет ни малейшего отношения. Он просто пытался докопаться до первооснов бытия. И в этом, кажется, преуспел.

Назад

К списку работ