Эжен Делакруа

Великий романтик

Монументальные полотна Делакруа поражали (и порой возмущали) современников своей откровенностью и эмоциональной насыщенностью. Многие из них были приняты критикой в штыки. Но, несмотря на это, художник сохранил свою верность идеалам романтизма.

Уже первые картины принесли Делакруа славу одного из самых "неожиданных" французских художников. Каждая его картина становилась событием Салона, вызывая ярость у консервативно настроенных критиков и восторг у тех, кто искал в искусстве новизны. Нам сегодня причины подобных разногласий кажутся не вполне понятными. Впрочем, лучшие работы Делакруа, безусловно, сохранили свою ценность и притягательность и в наше время, хотя выглядят порой излишне красивыми и мелодраматичными. Но для своего времени это была совершенно революционная живопись.

Во времена Делакруа "золотым ключиком", отпиравшим двери, ведущие к признанию и славе, был официальный Салон. Успех в нем открывал перед художником путь к процветанию. После этого он мог рассчитывать на получение престижных и выгодных заказов.

Историческая живопись традиционно считалась в Салоне наиболее важным жанром, но при этом не всякое историческое полотно получало хорошие отзывы "академиков". Для этого оно должно было отвечать ряду строгих требований. Прежде всего, эти требования кусались сюжетов, которые допускалось "трактовать" в живописном произведении. К таковым относились аллегорические, мифологические, библейские сцены, а также события, описанные в древней истории и классической литературе.

Делакруа демонстративно нарушил многие из этих правил.
Во-первых, он изображал современные события в той монументальной манере, что ассоциировалась исключительно с исторической живописью. Именно этим объясняется такой разнобой мнений по поводу первых его больших полотен - "Ладьи Данте" и "Резни на Хиосе". Первая из них основывалась на литературном источнике и, следовательно, удовлетворяла принятым канонам, а вторая, обращаясь к современности, грубо игнорировала их (имея к тому же политическую окраску). Именно поэтому "Резня на Хиосе" подверглась столь уничтожающей критике.
Во-вторых, Делакруа совершенно не считался с тем, что исторической картине традиционно следовало быть "возвышенной". Это условие "задавало" определенный сюжетный пафос - приветствовались лишь героические, трагические или нравоучительные темы. Все обыденное, "низкое", "грубое" и, тем более, "непристойное" решительно отвергалось. Но именно под последнее определение подпадал целый ряд картин Делакруа. В частности, "Смерть Сарданапала" гневно клеймилась критиками, как картина "вызывающе похотливая и жестокая".

Если суммировать признаки, отличавшие творчество Делакруа от принятой в его времена живописи, то мы получим формальное определение широкого направления, известного под названием романтизма. Художники-романтики, не считаясь с канонами, существовавшими в изобразительном искусстве предыдущих эпох, охотно обращались к необычным сюжетам, связанным с сумасшествием, сверхъестественными явлениями, насилием или экзотикой (то есть выходящим за пределы "нормального").

Делакруа во Франции был лидером этого направления. Оно многих раздражало. Так, "Резня на Хиосе", например, не нравилась "традиционному" зрителю из-за отсутствия актов личного героизма и перегруженности (на его взгляд) жестокостью, насилием, страданием. Что же касается экзотики, то она явно присутствует и в этом произведении, и в "Смерти Сарданапала" (любопытно, что указанные картины выглядят гораздо экзотичнее тех, что написаны Делакруа на основании собственных впечатлений, вынесенных из поездки в Северную Африку). Вся изображенная в "Сарданапале" сцена решена в лучших традициях романтизма. Художник-классик стремился бы к тому, чтобы аккуратно и точно передать обстановку и архитектурные детали, но Делакруа пишет мрачное, похожее на пещеру, помещение с массивными колоннами и как бы разомкнутыми вовне стенами.

Была и еще одна причина недовольства критиков. В отзывах на работы Делакруа 1820-х годов часто говорилось о том, что они, эти работы, скорее похожи на огромные наброски, но никак не на завершенные работы. Преобладавшие в Салоне картины художников-классиков всегда были, если можно так выразиться, "вылизаны". Все телесные тона аккуратно смягчались, все контуры поражали точностью, и даже при рассмотрении вблизи написанные фигуры казались живыми и будто бы готовыми шагнуть с холста. Иное дело Делакруа. Его работы следовало рассматривать на некоторой дистанции. Вблизи же они действительно казались небрежными и грубо написанными. Отчасти это объясняется тем, что Делакруа всегда работал быстро, взахлеб. Обычно он долго обдумывал сюжет и композицию картины, делал десятки набросков, но, взяв в руку кисть, принимался писать как сумасшедший, спеша запечатлеть на полотне обуревавшие его чувства.

Делакруа считал,.что самое главное в картине - это настроение. Это было чуть ли не основным романтическим принципом. Он писал в своем дневнике: "Мне нет дела до того, насколько правильно написана моя картина. Я чувствую, как во мне закипают мысли, как они рвутся наружу, причудливо переплетаясь и тысячу раз меняясь прежде, чем достигнут цели, к которой я стремлюсь... Внутри меня возникает какой-то водоворот, и его необходимо успокоить. Но это невозможно сделать, пока я корчусь, словно змея в кольцах удава... И я берусь за кисти..."

Наконец, вызовом академизму выглядело предпочтение цвета перед линией, характерное для творчества Делакруа. С молодости он писал множеством тонких, раздельных мазков, оживлявших поверхность полотна. Надо отметить, что во многом эта техника была заимствована им у других художников - в частности, у Констебля.

Чуть позже Делакруа увлекся новейшей по тем временам идеей дополнительных цветов. Химик Мишель Шеврёль обратил внимание на то, что интенсивность цвета зависит не только и не столько от количества красящего пигмента, сколько от контраста со смежным цветом. Ученый исследовал, как смотрится тот или иной цвет по отдельности и в обрамлении легкого тона дополнительного цвета и обнаружил, например, что тень, отбрасываемая красным платьем, обязательно должна содержать небольшую примесь зеленого цвета. Книга Шеврёля "О законе одновременности контраста цветов" вышла в свет только в 1839 году, но с лекциями на эту тему он выступал еще в 1820-е годы. Возможно, именно идеи Шеврёля помогли Делакруа добиться той удивительной гармонии цвета, которая всегда отличала его творения.

Композитор в живописи

Художественной манере Делакруа свойственны исключительный динамизм, глубоко эмоциональный накал и мажорный колорит. Художник-романтик создал миф о великой живописи, идея которой определяется цветом, целостностью литературного произведения, силой Востока и мощью самой природы. Этот миф был магнетичен и оказал сильнейшее воздействие на французских художников XIX века. Бодлер заметил о Делакруа: "У Франции есть Делакруа, который может всё". В стихотворении "Маяки" поэт писал, что он "звуки Вебера в музыке красок нашел".

Творчество Делакруа эхом отозвалось и в русском искусстве. И. Репин отмечал, что "по блеску и силе красок он сделал смелый шаг вперед..." "Композитором в живописи" назвал художника В. Суриков. Этой фразе мы найдем "рифму" и у самого Делакруа: "Живопись, - писал он, - вызывает совершенно особые эмоции, которые не может вызвать никакое другое искусство. Эти впечатления создаются определенным расположением цветов, игрой света и тени словом, тем, что можно было бы назвать музыкой картины".

Назад

К списку картин