Эль Греко

(Доменико Теотокопул)

Загадка гения

Впервые приехав в Италию, Эль Греко много сил положил на то, чтобы вжиться в традиции западноевропейского искусства. Освоив характернейшие его приемы, он создал совершенно неповторимый живописный стиль.

Среди всех старых мастеров Эль Греко наиболее узнаваем. Невозможно ошибиться в его авторстве, увидев эти удлиненные, будто клубящиеся, формы и фантастические цвета. Манера художника настолько необычна, что ее особенности, бывало, объяснялись дефектом его зрения или даже психической ненормальностью. Впрочем, подобные объяснения характерны для нового и новейшего времен, при жизни Эль Греко никто его душевнобольным не считал. Его работы (прежде всего, религиозного содержания) всегда были широко востребованы. Религиозная живопись вообще как нельзя лучше отвечала потребностям и укладу жизни Испании того времени.

Религиозность Эль Греко, скорее всего, связана с местом его рождения. Именно на Крите он мог глубоко изучить иконопись. Для верующих икона это не просто образ, но окно в запредельное; она помогает установить духовную связь между молящимися и изображенным на иконе святым. Иконописцы во все времена отличались крайней консервативностью, следуя принятому канону и даже не пытаясь проявить свою индивидуальность. Любые изменения в иконописи считаются столь же недопустимыми, как изменения в тексте литургии. То немногое, что нам известно о работе Эль Греко на Крите, подсказывает, что, живя на родине, он был одним из многих и писал стилизованные лики и фигуры, расположенные на плоском золотом фоне.

Переехав в Венецию, Эль Греко как бы покинул художественное "средневековье" и оказался в городе, где в то время работали самые яркие художники эпохи. Тициан, Тинторетто и Веронезе пребывали в расцвете своих сил. Этих гигантов окружала целая плеяда молодых живописцев, увлеченных новейшими идеями. Погрузившись в эту атмосферу, Эль Греко должен был полностью пересмотреть свое художественное мировоззрение.

Эль Греко называют учеником Тициана, но существует лишь одно (да и не совсем надежное) подтверждение этого факта. Речь идет о рекомендательном письме Джулио Кловио к кардиналу Фарнезе, где Эль Греко назван "молодым человеком из Кандии, учеником Тициана". Но, во-первых, слово "ученик" вполне может трактоваться как "последователь", стремящийся работать в манере Тициана. А во-вторых, Кловио мог упомянуть имя Тициана просто для того, чтобы повысить ставки своего протеже.

Независимо от этого, Эль Греко в самом деле перенял у старого мастера богатую палитру. Но еще сильнее повлияла на него живописная манера Тинторетто. От этого художника - "движущееся" небо в произведениях молодого Эль Греко, поражавшее современников. Но была у него и серьезная проблема. Очень долго у него не получалось освоить перспективу - иконописное прошлое давало о себе знать. В портретах той поры этого не видно, поэтому одной из лучших ранних работ Эль Греко считается "Портрет Джулио Кловио".

Этот портрет, видимо, создавался вскоре после его переезда в Рим, потому что еще выдержан в венецианском стиле. Потом в стиле упорно учившегося Эль Греко произошли разительные изменения. В римской (как и в итальянской в целом) живописи того времени уже преобладал маньеризм. Он означал переход от художественной гармонии Высокого Ренессанса к манере, допускавшей эмоциональные искажения. Все это быстро воспринял Эль Греко.

Маньеристы очень часто оглядывались на незадолго до этого (в 1564 году) умершего Микеланджело. Впрочем, сам Эль Греко испытывал к Микеланджело смешанные чувства. С одной стороны, он восхищался несравненным мастерством Микеланджело-рисовальщика; с другой, считал его слабым колористом. (Это мнение художника известно нам благодаря его собственноручным пометкам на экземпляре книги Джордже Вазари "Биографии художников"). А вот современные художники-маньеристы, как считал Эль Греко, владели цветом превосходно. Кое-что он взял и от них, но скорее для создания эмоциональных эффектов, чем для воспроизведения натуралистических образов. Это стало характерной чертой его зрелого стиля.

Если подобным образом мы можем попытаться выделить некоторые влияния, испытываемые Эль Греко в Италии, то внезапное его вырастание в гениального художника, случившееся в Испании, объяснить весьма трудно. Оказавшись там, художник сразу же стал писать полотна, выдвинувшие его в ряды ведущих живописцев эпохи.

Постоянный успех и высокий спрос на его работы привели Эль Греко к мысли об открытии собственной мастерской. С 1603 года и до самой смерти художника первым его помощником по мастерской был сын, Хорхе Мануэль. Тут случилось какое-то счастливейшее совпадение, которое хочется назвать "рукой судьбы". Об организации работы мастерской сведений сохранилось немного. В основном, это факты, сообщаемые Франсиско Пачеко, учителем и тестем Веласкеса. Он посетил Эль Греко в 1611 году и описал, как ему показали "копии со всех работ художника, написанные маслом на крошечных холстах". Видимо, Эль Греко использовал эти миниатюрные копии в качестве своеобразного портфолио, показываемого заказчикам.

Конец жизни Эль Греко был печален, художник оказался разорен. Но весьма уважаемым человеком от этого быть не перестал. Эпитафию на его могилу написал знаменитый поэт Луис де Гонгора, а это говорит о многом. Другое дело, что после смерти об Эль Греко стали стремительно забывать, и уже в начале XVIII века о нем практически никто не знал. В вышедшей в 1724 году книге "Биографии испанских художников" ее автор, Антонио Паломино, называл Эль Греко неплохим художником, позаимствовавшим свою манеру у Тициана, а его последние работы - "нелепыми картинами с искаженными фигурами и раздражающим цветом". Когда в 1818 году в Мадриде открылся музей Прадо, в нем не нашлось места работам Эль Греко.

Лучшие художественные галереи мира начали сражаться за них ровно сто лет спустя, когда Эль Греко был заново открыт как художник и провозглашен пророком и предтечей модернистской живописи XX века.

Пророческое зрение

Современники осознавали масштаб жившего рядом с ними гениального живописца. Младший друг Элъ Греко - поэт-монах Ортенсио Феликс Паравинчино - называл его "божественным соперником Прометея". Он же рассказал в сонете, как молния однажды влетела в открытое окно мастерской художника и улетела, не причинив ему вреда. Поэт утверждал, что молнию, посланную громовержцем Юпитером, "ослепили" краски Элъ Греко. Даже не приемлющий новаций Элъ Греко учитель Веласкеса Франсиско Пачеко при знакомстве признал его "человеком удивительным" и "великим философом". Вытянутые пропорции фигур, экзальтированные лица, нервные жесты, фантастическая среда создают неповторимую атмосферу духовного горения на полотнах Элъ Греко. Его герои "удлиняются" и мерцают подобно языкам пламени; они словно лишены земного притяжения и являются символом духовного растворения человека в Боге.

Назад

К списку картин