Анри Эмиль Бенуа Матисс

Мастер цвета и формы

Матисс был гениальным колористом. Одна из "констант" его творчества поиск гармонии и чистоты цвета и формы.

Матисс разнообразен. Временами его художественный мир напоминает мозаику, составленную из элементов разных техник и стилей. Начинал художник с вполне реалистических работ, в которых он выступал верным последователем Шардена и Коро, но очень быстро отправился открывать новые художественные "материки". Лоуренс Гоуинг, биограф Матисса, заметил, что "каждая его картина написана в новой манере". Учитывая непостоянство художника, превратившееся в одну из примет его творчества, его не получится уместить в "ячейке" какого-то одного направления (то же можно сказать и о жанровых предпочтениях мастера - он занимался буквально всем). Если уж и попытаться как-то обозначить такую "ячейку", то это будет, как это ни общо звучит, поиск гармонии. Вот этому поиску Матисс и посвятил свою жизнь.

Когда смотришь на скромные домашние сценки, написанные молодым Матиссом, трудно поверить в его грядущие художественные "зигзаги". Со временем его техника стала выказывать следы учебы у импрессионистов. Интерьеры картин явно "посмелели". Слепое копирование реальности надоело художнику. Появилась потребность не "отобразить" реалии, а выразить свое отношение к миру. В начале 1900-х годов его манера - под влиянием идей Сера и Синьяка - вновь резко поменялась. Матисс на короткое время превратился в "пуантилиста".

Увлечение оказалось небесплодным, увенчавшись настоящим шедевром: мы имеем в виду картину "Роскошь, покой и наслаждение" (1904). Название работе дала строчка из стихотворения преданно любимого Матиссом Бодлера. Но на дивизионизме художник не остановился. Чуть позже он уже критиковал его: "Разложение цвета, - писал Матисс, - ведет к разрушению формы и линии. Покрытое цветными точками полотно остается плоским и способно лишь раздражать сетчатку глаза". Его влекли к себе движение и музыкальный ритм. Тесные рамки пуантилизма сковывали этот порыв. И он без сожаления от пуантилизма отказался.

Исповедание веры, которому Матисс отдался в это время: цвет не должен имитировать свет, но сам должен превращаться в источник света. Он стремился найти такие контрасты цвета, которые излучали бы свет сами по себе. Период увлечения фовизмом (который, по большому счету, Матисс и придумал) зафиксировал отход Матисса от "сладкого" неоимпрессионистского цвета. Жизни этому увлечению было отпущено около двух лет. Когда живописец создавал свою "Женщину в шляпе" (1905), он хотел лишь показать потенциальные возможности чистого цвета. Его картина полыхает яркими красками, столь рассердившими парижских критиков и ценителей искусства. Сердить, между тем, Матисс никого не собирался. В своих "Заметках художника", опубликованных в 1908 году, он писал: "Я мечтаю достигнуть в своей живописи гармонии, чистоты и прозрачности. Я мечтаю о картинах, которые станут успокаивать, а не будоражить зрителя; о картинах, уютных, как кожаное кресло, в котором можно отдохнуть от груза забот".

Не все работы Матисса удовлетворяют этому идеалу, но в лучших из них он приближается к решению поставленной самому себе задачи. За распахнутыми окнами художника открываются прекрасные пейзажи, а глубокое небо его морских пейзажей написано таким цветом, от которого перехватывает дыхание и начинает кружиться голова. Его одалиски - это носительницы божественной гармонии, а не сексуального чувства (оно ведь, по определению, беспокойно). Матиссу пришлось "хлебнуть" страшного XX века, но жестокости и страданий в его творчестве нет и в помине. Он - психолог, "врачеватель" ран; его картины представляют собой островок тишины и мира - то есть как раз того, чего так не хватало обитателям XX века. По Матиссу, искусство принадлежит к идеальной сфере, где нет места политическим страстям, экономическим потрясениям и бесчеловечным войнам. Однажды он сказал Пикассо: "Писать можно только тогда, когда ты находишься в молитвенном настроении". Позже художник уточнил свою мысль: "Нас с тобой роднит то, что мы оба стараемся воспроизвести на полотне атмосферу первого причастия". И это религиозное отношение к живописи - характерная черта живописи Матисса.

Поворотный пункт в его творчестве - создание двух панно по заказу С. Щукина. Выполняя этот заказ, художник резко ограничил свою палитру. В "Музыке" и "Танце" цвет пульсирует и излучает свет, становясь главным формообразующим фактором.

Увлекшись на склоне лет вырезанными из цветной бумаги фигурами, Матисс наверняка вспоминал свои постижения времен "Танца". Но, в отличие от тех времен, теперь его цвет усложнился; "контролировать" его стало гораздо труднее. Художник постоянно испытывал два противоположных стремления. С одной стороны, его увлекали чистый цвет и простая форма, с другой - пышный орнамент. Он запросто "разбирал" картину на простейшие цветные формы (как в случае с вырезанными из цветной бумаги силуэтами), но следом мог вернуться к искусным узорам, спиралям, зигзагам, из которых складывался декоративный орнамент, напоминающий ковер, обои или яркую ткань. И это было отражением каких-то борений, происходивших в душе художника. Он стремился к тому, чтобы его искусство оказалось "бальзамом для души", но при этом порой не справлялся с влечением к красочному, пышному узору. Матисс очень любил персидскую миниатюру - с ее волнующими воображение спиралями, золотыми листьями, плоскими пятнами чистого цвета, но не менее сильно притягивали его и примитивные африканские скульптуры. Работы Матисса из серии "одалисок" со всей очевидностью обнаруживают это противоречие. Женщины, написанные лишь несколькими тщательно продуманными линиями, напоминают упрощенные скульптуры, в то время как фон,на котором они изображены, полыхает живым цветом и поражает разнообразием фигур и узоров.

Вырезанные из бумаги композиции Матисса последних лет его жизни показывают нам финал его творческой одиссеи. Все они суть показательные примеры виртуозного использования чистого цвета в целях сведения формы к основным элементам.

Когда-то Гюстав Моро сказал Матиссу: "Вам предстоит упростить живопись". В сущности, учитель напророчил ученику его жизнь, результатом которой стало рождение уникального художественного мира.

Донести непосредственное переживание жизни

"Значительность художника измеряется количеством новых знаков, которые он введет в пластический язык", - писал Матисс. Когда художник, знающий про себя, что он есть не пустая величина в искусстве, изрекает подобные максимы, то он говорит, прежде всего, о своем творчестве. Вопрос: какие новые знаки в пластический язык ввел сам Матисс? А многие. За внешней простотой его картин иногда этого не углядишь - кажется, что "так смог бы каждый". Разумеется, это иллюзия. Эта простота (и совсем уж "детскость" в конце жизни - чего стоят его аппликации!) является результатом точнейшего расчета, кропотливого изучения естественник форм и их смелого упрощения. Зачем? Затем, чтобы, произведя искуснейший синтез "природы" и "культуры", выразить непосредственное ощущение жизни в строжайшей художественной форме. Вот откуда этот потрясающий эффект симфонического звучания интенсивных цветов, музыкальность линейных ритмов, завидная композиционная гармония. Другое дело, что за ощущение жизни было у художника? И насколько оно утопично? Но об этом уже сказано в других разделах.

Назад

К списку картин