Джошуа Рейнолдс

Старое наследие на новый лад

Рейнолдс считал, что каждый начинающий художник, прежде чем найти свой стиль, должен самым пристальным образом изучить творения мастеров прошлого. Сам он тоже шел по этому пути. И, однако, все его работы отличаются свежестью и новизной.

     Джошуа Рейнолдс - одна из самых значительных фигур во всей истории британского искусства. Именно ему английские художники обязаны изменением своего статуса. Еще в начале XVIII столетия профессия живописца считалась в Англии сходной с профессией, скажем, портного. Но Рейнолдсу удалось переубедить своих клиентов и доказать им, что художник - это не ремесленник, а творец. Ученик и биограф нашего героя Джеймс Норткоут писал: "Он (Рейнолдс) сумел поднять профессию живописца до таких высот, каких она никогда не достигала в этой стране".

     Представление о живописи как о "благородной профессии" сложилось у Рейнолдса еще в юности. Этому во многом способствовали книги по искусству, имевшиеся в библиотеке его отца. Большое впечатление произвела на Рейнолдса книга Джонатана Ричардсона "Эссе о теории живописи" (1715) - самое первое фундаментальное исследование в этой области, написанное на английском языке. Ричардсон (1665-1745) был одним из ведущих художников-портретистов своего времени, а также отчимом (и учителем) Томаса Хадсона, который, в свою очередь, был наставником самого Рейнолдса. Сегодня о Ричардсоне почти не вспоминают как о художнике, но его теоретические труды до сих пор пользуются заслуженной известностью. Ричардсон утверждал, что живопись - это "великое занятие, сравнимое с трудом лучших историков и поэтов". Подобные взгляды исповедовал и Рейнолдс.

     Ричардсон не считал портрет высшим жанром в живописи, предпочитая ему исторический жанр, но признавал, что хороший портрет "способен не просто передавать черты того или иного человека, но и рассказать историю его жизни". Именно эту идею и воплотил в своем творчестве Джошуа Рейнолдс, полагавший, что портретная живопись ничуть не менее глубока и интеллектуальна, чем живопись историческая.

     Нужно отметить, что Рейнолдс, возможно, и хотел бы посвятить себя исторической живописи. Но он очень быстро понял, что этот жанр не пользуется в Великобритании такой популярностью, как в континентальной Европе. Кроме того, он не мог не осознавать, что его талант не соответствует требованиям исторического жанра, и сложные многофигурные композиции удаются ему гораздо хуже, чем портреты.

     Уйдя от своего наставника через три года после начала занятий, Рейнолдс заявлял, что "уже всему научился". Однако вскоре ему стало ясно, что это не так. Восполнить пробелы в образовании помогли ему два года жизни в Италии, когда он усердно копировал картины старых мастеров, изучая шедевры живописи и скульптуры. Все свое время он проводил в церквях и дворцах, заполняя страницы своего альбома бесчисленными рисунками. Более всего внимание Рейнолдса привлекали работы Микеланджело, Рафаэля и Гвидо Рени. Немало часов он провел и перед величественными греческими и римскими статуями. Впоследствии он много раз говорил студентам Королевской академии художеств, что искусство античности есть тот неисчерпаемый источник, из которого питается все новое искусство.

     Первой большой работой Рейнолдса после его возвращения в Англию стал знаменитый портрет Огастеса Кеппела. Эту работу можно считать манифестом художника, где он одновременно присягнул на верность античному искусству и заявил свою цель, заключавшуюся в "обновлении и оживлении" портретной живописи. Поза Кеппела повторяет позу Аполлона Бельведерского, виденного Рейнолдсом в Риме. Однако заимствование поз с классических образцов - это прием старый и проверенный. Если бы портрет Огастеса Кеппела был замечателен только этим, то он не был бы (приносим извинения за невольный каламбур) замечателен вовсе. Тут важно другое. Пожалуй, впервые английский портретист представил зрителю живого человека - горячего, решительного, готового к риску и опасностям. С этого портрета началась слава Рейнолдса.

     В портрете Рейнолдсу было подвластно абсолютно все. Он с одинаковой непринужденностью мог передать суровую решительность военного, изнеженность красавицы-аристократки и непосредственность ребенка. Каждого из своих многочисленных заказчиков мастер писал совершенно по-новому, находя для его портрета единственно-нужные детали и оттенки. Недаром главный соперник Рейнолдса, Томас Гейнсборо, воскликнул однажды в отчаянье: "Проклятье! Как ему удается никогда не повторяться?!"

     Довольно часто герой нашего выпуска использовал в своих портретах образы, почерпнутые им из работ старых мастеров. При этом он комбинировал их, по-разному трактуя классические образы (как в случае с портретом Огастеса Кеппела). Сам он говорил об этом так: "Любая инвенция - это лишь новое сочетание увиденных ранее и отложенных в памяти образов".

     Ярким примером здесь может служить знаменитый "Портрет Сары Сиддонс в образе музы Трагедии". Поза героини напоминает фигуру Исайи, написанную Микеланджело на потолке Сикстинской капеллы. На первый взгляд, подобная цитата кажется совершенно неуместной в женском портрете, но, тем не менее, она органично сочетается с образом величайшей трагической актрисы своего времени (о ее игре довольно точно сказал писатель Уильям Хэзлитт: "Она вызывала не столько восхищение, сколько священный ужас").

     В своих лекциях Рейнолдс едва ли не на каждой странице "расшаркивается" перед Микеланджело и Рафаэлем, но, глядя на его картины, нельзя не отметить, что наибольшее влияние на него оказали иные мастера - Тициан и Рембрандт. А после поездки по Нидерландам у художника появился еще один кумир - Рубенс, которого раньше, до близкого знакомства с его полотнами, Рейнолдс недооценивал.

     Глубокий интерес Рейнолдса к искусству прошлого неизбежно привел его к изучению техники старых мастеров. Он начал экспериментировать с различными пигментами и способами нанесения краски. Увы, результаты этих экспериментов оказывались, чаще всего, плачевными. Например, телесные тона в работах Рейнолдса, выглядевшие сначала "как живые", очень быстро начинали становиться мертвенно-бледными. Это происходило из-за того, что красный пигмент, секрет которого живописец "перенял" у старых мастеров, почти молниеносно выцветал. Но это бы еще полбеды. Гораздо больше вреда нанес картинам Рейнолдса битум. Этот коричневый пигмент сначала сообщал картине глубокий блеск, но вскоре чернел и давал трещины. В результате еще при жизни Рейнолдса многие его полотна потребовали реставрации. Правда, на популярности его это никак не отразилось. В частности, известный коллекционер и знаток живописи Джордж Бомонт говорил одному из своих клиентов так: "Картина Рейнолдса - даже выцветшая и потрескавшаяся - все равно будет вашим лучшим приобретением".

Назад

К списку работ