Виктор Васнецов

В поисках большого стиля

Васнецов в своем творчестве последовательно прошел несколько этапов. Это была вполне логическая эволюция - художник пытался построить большой стиль, органически вырастающий из духа народной жизни.

Васнецова с полным правом можно назвать народным художником, его картины знает каждый, и столь широкая популярность даже делает некоторые из них достоянием масс-культуры, как бы выводя за границы истинной живописи. Вины Васнецова в этом нет - логика развития искусства такова, что многие новаторские, в контексте своего времени, произведения постепенно превращаются в своеобразные клише и тем самым обесцениваются. Но сам этот процесс недвусмысленно указывает на то место, которое они изначально занимали в художественном пространстве.

При всем при том минусы такого отношения к художнику очевидны; его следствием становится превращение живого мастера в некий памятник. Подобная мемориализа-ция закрывает от широкой публики огромные пласты его творчества.

Это, в каком-то смысле, произошло с Васнецовым, прочно ассоциирующимся в нынешнем бытовом сознании с двумя-тремя произведениями ("Богатыри", Аленушка" и т. п.). Глубина творческих постижений Васнецова при этом исчезла, его свели к одной из составляющих - да, необыкновенно для него важной, но никоим образом не исчерпывающей всего его художественного мира.

Между тем этот мир симптоматичен. Васнецов одним из первых "взломал" жесткие границы станковой живописи, смело вступив в смежные области - в декоративно-прикладное искусство, в иконопись, в архитектуру, в театр. До него такие действия клеймились как измена "призванию", "поприщу", как "разменивание" таланта; после него, в искусстве русского "серебряного века", пытавшегося строить жизнь по законам искусства, стали делом обычным. Но подобные кажущиеся зигзаги не были пустой прихотью художника, актом самовыражения, на которое многие вскоре принялись молиться, - нет, это были поиски "большого" стиля, это была вполне осознанная попытка создания синтетического искусства, основанного на одной, "последней", идее. И ее Васнецов, в отличие от многих своих современников, отправившихся в "хождения за три моря", далеко не искал, обратив свои взоры на то, что находилось совсем рядом, на то, из чего он сам вырос, - то есть на народ, на его культуру, на его интимную веру.

Само начало васнецовского пути было как бы предугадано, задано до него и без него. Сын сельского священника, типичный разночинец, молодой Васнецов искренне разделял взгляды разночинной культуры - в живописи их проводником оказались передвижники. Искусство они мыслили как инструмент переустройства жизни, а потому неустанно "бичевали". Большинство жанровых картин Васнецова - пример такого "бичевания". Хотя уже здесь не все так просто. В его жанрах нет-нет да проглядывает и любование сценками народной жизни; в них словно звучит вопрос - "а не здесь ли кроется самое главное?" Но ответа на этот вопрос пока не находится.

Трудно сказать, что подвигло Васнецова на ту резкую смену ориентиров, которую мы фиксируем в его творчестве на рубеже 1870-80-х годов. Возможно, одной-единственной причины и не было. Наверняка сыграл свою роль сам факт происхождения художника. Выросший в крестьянской среде, он с детства воспринял народную культуру, из уст народных сказителей слышал былины и исторические предания, очаровывался, напитывался ими. Уже в юности он задумывался о том, почему столь крепки и неразложимы основы народного духа, выражением которого была его, народа, культура. "Меня поразило, - вспоминал он, - длительное бытование ряда предметов в жизни народа. Как они могли сохраниться на протяжении столетий? Такая приверженность говорит о каких-то твердых основах народных пониманий прекрасного".

Вот ее, твердости, как раз и не хватало современной Васнецову жизни. В России отчетливо пахло революцией, социальная структура общества размывалась на глазах, все находилось в случайном брожении. Васнецов увидел в возрождении "большого" стиля, который охватил бы абсолютно все стороны жизни, залог того, что жизнь можно гармонизировать, вдохнув в нее с помощью искусства (вне границ и разделений) идеал - тот идеал, что исповедовали многие поколения русских людей. И поставленную задачу он принялся с неуемной энергией решать. "В сказках, песне, былине, - утверждал Васнецов, - сказывается весь целый облик народа, внутренний и внешний, с прошлым и настоящим, а может быть, и будущим". Последнее ("через сказку - в будущее") знаменательно. И, если можно так выразиться, концептуально для Васнецова.

Ради справедливости, отметим, что он был в числе первых, но не был одинок. 1860-е годы отмечены небывалым всплеском интереса к отечественному прошлому, к духу народной жизни. Именно в эти и последующие годы вышли из печати капитальные сборники фольклора (П. Киреевского, В. Даля, А. Афанасьева, П. Рыбникова, А. Гильфердинга, С. Максимова и др.) и серьезные исторические исследования (С. Соловьева, В. Ключевского, Н. Костомарова и др.). В живописи к историческим сюжетам обратились И. Репин, В. Максимов, В. Суриков. Впрочем, кое-что отличало Васнецова от перечисленных художников. Их взгляд на историю был довольно жесток и реалистичен, Васнецов же поэтизировал старину, он обнаружил в ней чудесную сказку и попытался донести ее до зрителя, как бы воплотить в реальности. Это не была "ряженая действительность", написанная красками в соответствии с теми или иными формальными законами, - перенося на холст фольклорные и исторические сюжеты, Васнецов предлагал современникам идеал, о существовании которого они забыли.

В сущности, и его подвижническая работа по росписи Владимирского собора в Киеве замечательно вписывалась в провозглашенную концепцию. Расписывая собор, Васнецов возвращал народу-творцу "большой" стиль, позаимствованный у него же и заключенный в темницу искусства, в залы практически недоступных для простых людей музеев и коллекций. "Нет на Руси, - писал Васнецов Поленову, - для русского художника святее и плодотворнее дела - как украшение храма, это уже поистине и дело народное, и дело высочайшего искусства". После этой работы Васнецова провозгласили "гениальным провозвестником нового направления в религиозной живописи". Увы, самой религиозной живописи оставалось лишь двадцать лет жизни.

"Нерусь" (так, с маленькой буквы, Васнецов называл современную ему Россию) победила "старую Русь", человеком которой он себя считал. Но социальная неудача творчества Васнецова не отменяет его вневременной ценности. И его "проективности". Сделанное Васнецовым громадно и еще долго будет давать о себе знать в отечественной культуре. "Десятки русских выдающихся художников, - верно заметил М. Нестеров, - берут свое начало из национального источника - таланта Виктора Васнецова".

Назад

К списку картин