Суриков

Боярыня Морозова (1887), Государственная Третьяковская галерея, Москва

    Церковный раскол, возникший после реформы патриарха Никона, был, в сущности, репетицией петровских преобразований, первым острым столкновением старого и нового на безбрежных просторах тогдашней Руси. Один из сюжетов истории раскола лег в основу написанного Суриковым шедевра - шедевра, поразившего современников. Речь идет об аресте и заточении после пыток в 1571 году в Боровский монастырь одной из самых энергичных сторонниц мятежного протопопа Аввакума, боярыни Феодосии Морозовой. Аввакум видел в ней родственную по неугасимому духовному пыланию душу, он писал ей: "Персты рук твоих тонкокостны и действенны. Очи же твои молниеносны". Претерпев за старую веру, боярыня не сдалась, мужественно и твердо донеся свой крест до конца, - в 1675 года она погибла от голода в земляной тюрьме. Не изменяя своим правилам, Суриков населил историческое полотно живыми людьми, которых он встречал в Сибири и в Москве, в самом архитектурном фоне соединив городские элементы Красноярска и Москвы.

    Боярыня Морозова - центральный образ этой картины, определяющий всю ее композицию. Композиция построена по диагонали, указывающей вектор движения саней и делящей полотно на две части: слева группируются, по преимуществу, противники боярыни, справа - сочувствующие ей.
    Историю боярыни Морозовой Суриков знал с детства. В Сибири традиционно жило немало раскольников. К старой вере склонялась тетка художника Авдотья Васильевна ("Она мне по типу Настасью Филипповну из Достоевского напоминала", - рассказывал Суриков М. Волошину). Тетка, видимо, познакомила подростка с рукописным "житием" боярыни Морозовой. Позже Суриков читал письма протопопа Аввакума к ней и ее родной сестре, княгине Урусовой, тоже открыто разделявшей взгляды старообрядцев. Еще один источник, которым пользовался художник: книга И. Забелина "Домашний быт русских цариц XVI-XVII веков", опубликованная в 1872 году.
    Дольше всего не давалось ему лицо (точнее назвать его ликом) главной героини полотна. Он давно уже выписал в подробностях толпу и архитектурные детали, но все никак не мог подобрать единственно нужное его выражение. "Как ни напишу ее лицо - толпа бьет. Ведь сколько времени я его искал. Все лицо мелко было. В толпе терялось", - признавался он. Но художник все-таки нашел его. Снова цитируем "Материалы для биографии Сурикова" М. Волошина: "Была у меня одна знакомая старушка - Степанида Варфоломеевна, из старообрядок. Они в Медвежьем переулке жили - у них там молитвенный дом был. И вот приехала к ним начетница с Урала - Анастасия Михайловна. Я с нее написал этюд в садике, в два часа. И как вставил ее в картину - она всех победила".
   Это-то лицо и решил повторить наш художник.