Мастера советской станковой графики

начало

Не постепенно, с завязки начинается рассказ художника - он сразу потрясает нас высоким трагизмом рисунка "Расстрел". Картины испытаний и бедствий войны следуют одна за другой, но светлая тема мужества советских людей, возникшая с первой страницы серии, побеждает и в самых горьких ее листах. Одним из лучших рисунков этого цикла является лист "Возвращение" (илл. 15). Тысячам советских колхозников в жизни было знакомо то положение, в котором находится изображенная художником женщина. Шмаринов нарисовал ее в тот момент, когда зрелище разоренного, уничтоженного родного дома впервые открылось ее глазам, заставив остановиться в каком-то оцепенении горестного и возмущенного раздумья. Ее глубокое волнение внешне почти ничем не проявляется. Это сдержанность сильного человека, не позволяющего себе взрыва чувств, минуты отчаяния. А как много говорит здесь зрителю пейзаж! Прозрачная чистота воздуха, яркость солнечных бликов и теней, скользящих по оттаявшей земле, - эта исполненная прелести картина ранней весны вносит радость в сложный подтекст сцены. Лист начинает звучать как лирический рассказ, и это очень характерно для дарования Шмаринова. Много стадий проходят в процессе работы рисунки Шмаринова, исполненные углем и черной акварелью. Но они счастливо избегают сухой внешней законченности, сохраняя трепетную живость штрихов, как бы только что положенных художником.

Только в двух последних листах серии - "Возвращение" и "Встреча" - нет изображения фашистов, и хотя до радости здесь еще очень далеко, атмосфера делается светлее, героям легче дышится. Суровая жизнь первого года войны, события которой обобщил художник, подсказала ему композицию серии - неослабевающее трагическое напряжение большинства ее страниц и светлые ноты последних рисунков.

К станковой графике обращается в годы войны и В. А. Фаворский (род. 1886), один из старейших советских художников, большой мастер гравюры на дереве. Книжная иллюстрация на протяжении всего творческого пути привлекала в наибольшей мере его внимание. И сейчас советские и зарубежные зрители восхищаются прежде всего стройным эпическим миром его гравюр к "Слову о полку Игореве", трагедийностью и глубиной иллюстраций к "Борису Годунову", многосложной, исполненной философских обобщений и то суровых, то пленительных оттенков жизни серией гравюр к "Маленьким трагедиям" Пушкина. Но уже в конце 1920-х годов Фаворский создал и прекрасный портрет Ф. М. Достоевского - вполне самостоятельную, хотя, разумеется, и тесно связанную с книгами писателя вещь. Свет и тень противоборствуют в этом тревожном листе; трепетно, сильно вылеплен образ человека, обуреваемого вихрем тягостных дум. Мы соприкасаемся здесь с душевной жизнью исключительной интенсивности, угадываем внутренний мир, полный противоречий и борьбы. В свободном разнообразии штрихов, в мудром использовании цвета ощущается большое мастерство.

В 1940-е годы Фаворский создает листы "Минин и Пожарский", "Кутузов". Художник был не одинок в творческом обращении к славным страницам истории нашей Родины; они закономерно привлекали в годы войны особенное внимание живописцев и графиков. В исполненной тогда же самаркандской серии ритмически тонких линогравюр течение повседневной жизни запечатлено с неспешной грацией и лаконизмом. Белый фон, играющий большую роль во всех ее листах, акцентирует изящество силуэтов, музыкальность простых, но продуманных композиций.

Художник и позднее не раз обращается к станковой графике (лист "Пролетающие птицы", 1959; см. фронтиспис, и др.), но книжная иллюстрация занимает его в неизмеримо большей степени.

Видное место в графике военного времени принадлежит произведениям Л. В. Сойфертиса (род. 1911). Сойфертис ранее работал в области журнальной сатирической графики, и сейчас он нередко выступает на страницах журнала "Крокодил". В годы войны он участвовал в боях в Севастополе, Новороссийске, Одессе. Много тяжелого довелось увидеть Сойфертису на войне, не раз смерть была рядом с ним, но его светлый и легкий талант извлек из этого не яростные сцены боя, не трагедию и смерть, а улыбку жизни, остающуюся самой собой и под бомбежкой. Своеобразная острота, забавность отличают положения, изображенные им. Матрос спешит на передовую в осажденном Севастополе, и мальчишки - для скорости вдвоем - усердно начищают ему башмаки. "Некогда" - так называется этот лист. Идет воздушный бой над городом в солнечном небе, женщины наблюдают за ним, а старушка невозмутимо шьет что-то, сидя тут же на стуле у ворот. Матросы у газетной витрины читают последние известия, стоя тесной группой, ощетинившейся штыками винтовок (илл. 16), в воронке от бомбы расположились матрос и фотограф - нужен снимок для партдокумента. Все это, очевидно, можно назвать бытовыми эпизодами, но это быт, установившийся в двух шагах от передовой, и самые непритязательные, даже забавные на первый взгляд сценки здесь овеяны дыханием большого мужества и героизма. Неподдельное изящество отличает рисунки Сойфертиса. И если в "Самаркандской серии" Фаворского изящны были чеканные линии и силуэты линогравюр, у Сойфертиса грациозны и красивы легкие, ломкие, будто небрежные линии контурного рисунка и живая, дышащая, чуть подцвеченная прозрачная заливка акварелью.

Сойфертис остается художником мимолетной улыбки и большой симпатии к людям и в своих рисунках 1950-х годов. Его серия "Метро" - ряд жанровых сценок, подмеченных в сутолоке московских подземных дворцов, и рисунки и офорты, посвященные детям, по-прежнему удивительно зорко увидены, по-прежнему освещены требовательным интересом к человеку. То трогательные и забавные, то насмешливые и даже слегка гротескные, обретающие остроту в сопоставлениях, эти листы всегда открывают нам какие-то новые черточки жизни, новое в привычном потоке повседневности.

Большой материал, накопленный в годы войны, не укладывался спокойно в архивы художников. Многие из них продолжали работать над военными темами и после окончания войны. Особенно много рисунков и гравюр о войне было показано на выставках первых мирных лет. Работа графиков при этом закономерно шла по пути обобщения своих знаний и зрительных впечатлений, по пути от зарисовки и эскиза к станковому листу и целой графической серии. Так, несколько серий литографий по материалам своих военных зарисовок было исполнено в 1946 - 1950 годах художником В. В. Богаткиным (род. 1922). В годы войны Богаткин лишь начинал творческую работу. Он рисовал очень много; один из его рисунков, изображающий молодого солдата на берегу Тиссы (1945), приобрел значительную известность. Но основной областью его творчества стал пейзаж. Тишина пустынных улиц осажденного Ленинграда, затемненная Москва, Берлин в дни крушения фашизма, горы разбитой техники на его улицах, советские танки у Бранден-бургских ворот запечатлены Богаткиным в его литографиях. С годами точность виденного, заключенная в этих листах, созданных по горячим следам войны, все более ценится нами.

В конце 1940 - начале 1950-х годов картина развития станковой графики была сложной и во многом противоречивой. Художникам удалось подметить и передать отдельные весьма существенные грани нашей жизни и прежде всего показать человека, прошедшего войну, радость его возвращения к труду, страстную жажду созидания. Это особенно сказалось в некоторых работах, посвященных колхозному труду; красота мирных полей нашей Родины была почувствована в них как вновь обретенное, завоеванное достояние. Вместе с тем, в потоке рисунков, изображающих советских людей и их труд, ясно сказывались и черты иллюстративности, бедность мыслей и чувств. Прозаическая документальность мешала многим художникам в этих работах подняться до уровня поэтического обобщения нашей жизни. Появлялось много рисунков и гравюр на историко-революционные темы, созданию их отдавали художники свои силы и свой талант, но влияние культа личности сказывалось в них особенно тяжело. Оно мешало художникам создавать произведения большой идейной насыщенности, приводило в отдельных работах к неправильному освещению роли народа как творца истории.

Графика этих лет односторонне развивалась в техническом отношении. Многие графические техники почти не использовались, преобладал рисунок тушью, углем и черной акварелью. Только в области пейзажа нередкой была и настоящая живопись акварелью и некоторые виды гравюры. Но разнообразие техник часто уживалось в пейзаже с внутренней пассивностью вещей.

С другой стороны, и в эти годы создавались произведения больших художественных достоинств. Так, в этот период складывается оригинальный и сильный талант Б. И. Пророкова, ныне одного из ведущих мастеров советской графики. Творчество Пророкова кровно связано с годами войны, с тем, что в это время было увидено и пережито художником. Но Пророков не только возвращался все эти годы памятью сердца к войне, он сумел сказать своим искусством и самые нужные слова о мире.

Б. И. Пророков родился в 1911 году в Иваново-Вознесенске. Его склонность к рисованию проявилась рано, еще в средней школе. Школьные рисунки его, посланные на конкурс газеты "Комсомольская правда", были отмечены первой премией. Это дало право их автору получить путевку в Высший художественно-технический институт (Вхутеин). Однако учеба там мало что давала Пророкову и продолжалась она менее двух лет. Лишь советы крупнейшего мастера политической графики Д. С. Моора, преподававшего литографию, были очень ценными для Пророкова. Не получив специального образования, Пророков прошел хорошую школу - политическую и художественную - на работе в "Комсомольской правде" и впоследствии в журнале "Крокодил". По заданиям газеты он много ездил по стране, как газетчик он научился делать большой запас зарисовок впрок, чтобы быстро исполнять любое задание. Большая часть довоенных работ Пророкова - это карикатуры на внутренние и международные темы. Отдельные плакаты, также исполненные им, и в частности лист, изобличающий звериную антигуманистическую природу фашизма, уже предвещали публицистический накал, страстность и остроту его будущих работ.

С первых месяцев войны Пророков работал в газете гарнизона полуострова Ханко, героически выдерживавшего осаду врага.

"Мы подчас стесняемся сказать о подвиге человека искусства так же громко, как о подвиге солдата или полководца, пока не случится литератору или художнику заменить в бою убитого командира и возглавить оборону высоты, - писал участник обороны Ханко, рассказавший о ней в повести "Гангутцы" Вл. Рудный. - А я не мыслю себе стойкой борьбы матросов Гангута * (* Гангутом полуостров Ханко назывался во времена Петра I )в сорок первом году без пророковского смеха и сатиры, без его ежедневных изобразительных фельетонов, гравюр, портретов, вырезанных из-за отсутствия цинка для клише на линолеуме, содранном с полов в разрушенных войной домах". Художник покинул Ханко с последними отрядами 'моряков. Кронштадт и Ленинград в блокаде, Малая земля у Новороссийска, Берлин и Порт-Артур - таковы вехи его военного пути. И везде, даже в самых трудных условиях и прямо на передовой художник много рисовал.

Первая послевоенная серия Пророкова - "В гоминдановском Китае" была создана им на основе виденного на Дальнем Востоке сразу же после разгрома японских милитаристов. Небольшая по объему, она лишь намечает некоторые черты жизни китайского народа, еще испытывающего колониальный гнет и борющегося за свое национальное освобождение. Но страстность авторского отношения к жизни здесь уже сказывается в полной мере. С симпатией рисует художник китайского партизана - простого, скромного и смелого юношу, с ненавистью и насмешкой - элегантных американцев, устроивших бесчеловечные гонки на рикшах; он разделяет, кажется нам, и исступление неистового оратора на митинге, и тяжелую усталость рикши, присевшего под палящим солнцем у коляски. Мы и в следующих работах Пророкова будем как бы ощущать его авторский голос, его всегда горячие возмущение или любовь, и потому произведения его с особенной силой будут захватывать нас.

В последовавших затем циклах рисунков "Вот она, Америка!" и "За мир!" окреп голос Пророкова-публициста. Быт в его листах обретает гневную силу политического разоблачения империализма. В рисунке "Танки агрессора на дно" художник в волнующем патетическом образе показывает волю рабочих к миру, силу их солидарности. Порыв возмущения расковал силы, сплотил монолитную группу людей, сбрасывающих в воду танк. Лист лаконичен по композиции, преисполнен пафоса борьбы; он свободно выдерживает большое увеличение, и не раз сторонники мира за рубежами нашей страны несли его как плакат на демонстрациях. Серия "Вот она, Америка!" была исполнена Пророковым как иллюстрационная к книге памфлетов и очерков об Америке. Но она превратилась по существу в станковый цикл - так самостоятельно, понятно и без текста содержание ее листов. Точно так же станковые черты приобрели и позднейшие иллюстрации Пророкова к книге "Маяковский об Америке". Обращение к Маяковскому было глубоко логическим в творчестве Пророкова. Художнику очень близки и страстный напор стихотворений Маяковского, и свойственное им чередование гнева и сарказма, и смелые аллегорические образы, и обязательная политическая оценка явлений.

Во всех своих произведениях, исполненных после войны, Пророков борется за мир, разоблачает империализм, бесчеловечность его колониальной политики, его милитаристские замыслы. Но самым сильным выступлением художника за мир стала его серия "Это не должно повториться!", в которой впервые после отгремевших боев он коснулся не ушедших из сердца военных видений.

Два противоположных по настроению листа выделены в его серии: на одном - "Хиросима" - обреченное лицо, еще глядящее на нас из ада атомного взрыва, на другом - молодая мать, с оружием в руках защищающая ребенка, отстаивающая светлую жизнь на земле. Между этими двумя листами, как в рамке, проходят вереницей картины войны. В них люди борются со смертью, которую приносит фашизм; и в час смерти они презирают врага, как презирает палачей молодая женщина, в глазах которой стоит кровавое видение Бабьего Яра (илл. 17). Никаких деталей, рассеивающих огромное напряжение, каждый лист - это чувства, взятые в свой наивысший момент, это боль, которой еще не суждено прекратиться. Резкая силуэтность и крупный план выбраны здесь в качестве обязательных художественных приемов. Только художник большого мужества и горячей веры в людей мог с такой потрясающей силой повторить нам жестокую правду о минувшей войне. Его наполненные болью, гневом и страданием листы никого не оставляют равнодушным. Завет чешского коммуниста Ю. Фучика "Люди, будьте бдительны!" вновь звучит для нас в этой серии советского художника.

Среди произведений, посвященных В. И. Ленину, выделяются рисунки крупнейшего мастера книжной иллюстрации Е. А. Кибрика (род. 1906). В отдельных листах серии художник, тщательно изучавший материалы, связанные с деятельностью Ленина в год революции, не только овладел первой правдой внешнего сходства, но и продвинулся дальше, к глубинам внутренней характеристики.

Лист "В. И. Ленин в подполье" (илл. 18) воспроизводит июльские дни 1917 года, когда Ленин, живя в Петрограде, был вынужден скрываться от ищеек Временного правительства. Как представлял себе сам художник сюжет этого рисунка? По его словам, здесь он хотел показать Ленина-теоретика, ученого, мыслителя, ежедневно выступавшего в те дни со статьями, вооружавшими партию в ее борьбе за диктатуру пролетариата; конкретный же момент, который надо изобразить, художник описывал так: "...Ленин, как это было ему свойственно, ходил по комнате, обдумывая тот огромный материал, который каждый день доставляла жизнь и в котором он должен был уловить самое главное, на что надо нацелить партию очередной статьей в "Правде". Найдя это главное, он стремительно присел к столу, сразу забыв обо всем на свете, погрузился в работу". Характерно, что Кибрик представляет себе образ в движении и, рисуя единственный момент в цепи других, учитывает и ему предшествующий. Тишина небольшой уединенной комнаты полна напряжения большого труда. Занятость Левина, поглощенность делом художник хорошо сумел передать сосредоточенным выражением его лица, его позой быстро пишущего человека.

Рисунок "В. И. Ленин в Разливе" иной по настроению: в нем есть взволнованность, сдержанный порыв. Поток ленинских мыслей далек от окружающего, и просторы приозерного пейзажа тоже как бы расширяют рамки листа. В цитированной выше книжке Кибрик подробно излагает процесс своей работы над этими композициями, и каждому, кто знаком с его рисунками, будет интересно прочитать эти страницы,

К середине 1950-х годов в графике появляются прекрасные вещи о нашей современности. Художник Ю. И. Пименов - живописец, график и театральный декоратор- своей большой серией "Подмосковье" открыл для нас целый большой мир, полный светлой радости жизни. Пименов владеет редким даром поэтического бытописания, умением видеть красоту повседневности. А красота, подмеченная в обычном, всегда находит свои особенно близкие пути к сердцу зрителя. Нагретый воздух жаркого дня в Подмосковье и фигурка девочки на дощатом мостике, задорные работницы на стройке новых домов и сияние дождя на московской окраинной площади - таковы простые сюжеты рисунков и акварелей Пименова. "Для художника-жанриста, мне кажется,- писал он,- самыми драгоценными находками являются те увиденные подлинные куски жизни, где в обыкновенных, непридуманных, настоящих случаях каждого дня раскрывается большая правда страны". Стремительный рабочий ритм нашей современности, ее особая, энергичная и деловая красота живут в работах художника (см. обложку). В активности, деятельности заключено, может быть,, главное обаяние образов Пименова, и в частности, постоянных его героинь - женщин, работающих на стройке, занятых ремонтом квартир, шитьем, домашними делами. Светлый легкий колорит его акварелей придает праздничность даже самым, казалось бы, обычным сценкам и вещам. В технику черной акварели и угля художник также вносит большую живописность. Градациями черного он умеет передать и глубину теней, ложащихся на воду от деревьев, и прозрачный холод ранней весны, и свежесть дождя на пристанционной платформе, и смолистый уют лесной дороги. Пименов очень цельный художник. Его угол зрения на мир, круг любимых сюжетов остается единым и в серии живописных вещей 1940 - 1950 годов - жанровых сцен, натюрмортов, так просто и поэтично рассказывающих о современнике, и в его графике, и даже в прозе - в книге о Подмосковье, написанной с горячей увлеченностью, стремительно, изящно и легко, с чисто художническим видением жизни в ее истинно прекрасном, многоцветном обличий.

Жизнь в движении, новое и радостное, рождающееся каждый день спешит запечатлеть Пименов и в своей позднейшей серии "Новые кварталы".

Не раз побывав в 1950-х годах за рубежом, Пименов исполнил по впечатлениям от этих поездок или непосредственно во время путешествий целую серию небольших полотен и зарисовок. Его взгляд и здесь остается прежде всего взглядом влюбленного в красоту человека, публицистика не свойственна ему. Но овеянная печалью лирика некоторых его зарубежных вещей невольно звучит как контраст звонкому счастью его листов, посвященных обычным дням и делам нашей жизни.

Зарубежные вещи Пименова не были одинокими в нашей графике. В 1950-х годах и далее, когда расширились международные культурные связи нашей страны и многие художники побывали в различных странах мира, появилась целая группа серий, созданных по впечатлениям от этих поездок. В них обычно были сценки уличной жизни, пейзажи, отдельные портретные листы. Художники рассказывали о виденном, показывая живописные уголки природы, знаменитые памятники зодчества и ваяния, черты быта, встреченных в поездках людей. Вынужденная беглость отличала большинство таких работ. Но в результате путешествий создавались и законченные серии, в которых репортажность, эскизность сменялись настоящим художественным обобщением. От знакомства с такими циклами зритель получал не только цепь ярких туристских впечатлений, но и новое знание той или иной страны и эстетическое удовольствие.

Одной из таких вещей была серия Н. А. Пономарева (род. 1918) "Северный Вьетнам", созданная в 1957 году. Облик этой страны, увиденный художником, полон очарования: серо-голубое высокое небо, просторы спокойных вод, рисовые поля и цепочка сиреневых скал на горизонте, то видных отчетливо, то тающих в жемчужном мареве. Спокойная, чуть созерцательная поэзия будней живет в этих листах. С глубокой симпатией изображены люди - скромный трудолюбивый народ Вьетнама - рыбаки, шахтеры, женщины, идущие на базар (илл. 19), ожидающие переправы у залива. Нежный и тонкий колорит придает выразительность рисункам. Вьетнамская серия явилась во многом переломной для ее автора. Художник начинал свой путь с рисунков углем и черной гуашью, посвященных шахтерам Донбасса (1949-1950). В них было много добросовестности и труда и меньше творческой окрыленности. Рисуя Вьетнам, художник открыл в своем творчестве не только новые поэтические ноты, но и способности колориста, умеющего видеть гармонию и декоративность смешанной техники гуаши и пастели.

Из серий, исполненных по зарубежным впечатлениям, интересными также были работы О. Г. Верейского (род. 1915). О. Верейский - ныне видный иллюстратор книг советских писателей и график-станковист - первыми знаниями по искусству обязан своему отцу Г. С. Верейскому. Он учился и в Академии художеств в Ленинграде. С равной свободой владеет О. Верейский и мягкой живописностью тонового рисунка черной акварелью или тушью, и яркими контрастами четкой, определенной техники рисунка пером. Последнее время художник заинтересовался и некоторыми гравюрными техниками, и часть своих рисунков, исполненных в результате поездок в Египет, Сирию и Ливан, повторил в эстампах. Один из лучших среди них - лист, называющийся "Отдых в пути. Сирия" (илл. 20). Он красив по цвету и лаконизмом композиции, но главное обаяние его в образе женщины. Изысканная красота и легкая печаль лица, сдержанная ласковость жеста и природное изящество женщины воспроизведены художником с настоящим эстетическим удовольствием. Полны точных наблюдений и листы "Американской серии" О. Верейского, увидевшего не только парадные, но и теневые, будничные черты жизни Америки.

Наши знания об этой стране пополняются и изящными в своей линейной эскизности перовыми рисунками В. Горяева - художника острой, несколько саркастической манеры, иллюстратора Марка Твена, постоянного сотрудника журнала "Крокодил".

Для послевоенной графики характерны большие успехи художников союзных республик. Наиболее сильные коллективы графиков сложились сейчас на Украине, в Эстонии, Литве и Латвии. И рисунок и акварель имеют своих больших художников в этих республиках, а искусство эстампа было развито здесь и тогда, когда в конце 1940 - начале 1950-х годов в РСФСР оно переживало спад.

Как пример украинской станковой графики можно привести серию "Украинские народные думы и песни" М. Дерегуса. Широко задуманный, включающий разнообразные по настроению и темам листы, этот цикл характеризует зрелость украинской графики, хотя в творчестве самого Дерегуса - пейзажиста и иллюстратора по преимуществу - стоит несколько особняком. Печаль и надежда листа "Дума о Марусе Богуславке" и трагедия одиночества, обманутой веры в людей в листе "Дума о трех братьях Азовских" сменяются мужественной поэзией наших дней в композиции "Дума о партизанах" с центральным образом Ковпака. Успешно работают в эстампе молодые украинские художники В. Панфилов, посвятивший свои гравюры сталеварам, и И. Селиванов, создавший листы на историко-революционные темы. Характерный для украинской графики жанр - индустриальный пейзаж, обычно исполненный в гравюрных техниках. Его мастерами являются В. Мироненко, А. Пащенко, Н. Родзин и другие.

В Прибалтийских республиках пейзажная графика очень разнообразна. Здесь сильна струя камерного лирического пейзажа, эмоционального, обладающего большим очарованием. Создателями его являются эстонские художники, мастера гравюры Р. Кальо, А. Кээренд, Л. Энносаар, акварелист К. Бурман (младший), графики Латвии - А. Юнкер, Литвы - Н. Кузминскис и другие. В их произведениях и лирические раздумья, и обогащающее душу близкое общение с природой, и каждый раз по-новому понятая красота род ных полей, живописного древнего Таллина и т. д.

В творчестве старейшего эстонского рисовальщика Г. Рейндорфа пейзажные образы приобретают более философскую окраску. Нам трудно сейчас полностью представить себе долгий творческий путь этого художника, так как почти все довоенные его произведения погибли во время Великой Отечественной войны. Но и послевоенный период его деятельности плодотворен. Рейндорф родился в 1889 году в Петербурге. Успешно окончив училище технического рисования Штиглица, он получил право на заграничную командировку и уехал во Францию. Недолгий период заграничного пенсионерства был прерван первой мировой войной. Вернувшись на Родину, Рейндорф работает в области прикладной и пейзажной графики, занимается педагогической деятельностью. Основные творческие интересы его в 1940 - 1950 годы поглощает пейзаж и, отчасти, книжная иллюстрация. Он исполняет свои вещи в эти годы главным образом в виде рисунков; ранее же художник создавал и выразительные гравюрные листы. Стремление к объективной точности изображения порой идет у Рейндорфа в ущерб эмоциональной насыщенности его листов, но в лучших его работах эти два начала соединяются. Наиболее характерны в этом отношении его листы "В жаркие дни августа" (1955). Своеобразная гармония объединяет все живущее в этом сельском пейзаже, а виртуозная техника рисунка графитным карандашом придает листам тональное богатство и особую филигранность исполнения.

Существует в графике Прибалтики и линия романтического пейзажа, насыщенного пафосом бурных беспокойных человеческих чувств. В гравюрах латвийских художников П. Упитиса, О. Абелите, в отдельных листах М. Озолиньша образы природы окрашены острой эмоциональностью, полны внутреннего напряжения.

В офортах рижанина Э. Андерсона пейзаж становится той средой, где развертывается величественное действие труда.

Многие художники Прибалтики выступают и как пейзажисты, и как авторы тематических вещей, и это лишь обогащает их произведения. В разностороннем творчестве эстонского художника Э. К. Окаса (род. 1915), например, можно встретить и пейзажные листы, и портрет, и тематические вещи. Окас родился в Таллине в рабочей семье и там же учился - сначала в Государственном художественно-промышленном училище, а затем в Государственном высшем художественном училище. В годы Великой Отечественной войны он работал фронтовым художником. Окас является и живописцем, и мастером книжной иллюстрации. Но если образы, созданные им для книжных страниц, порой отделены от нас десятилетиями и веками, герои его станковых вещей всегда живут в современности, дышат ее отнюдь не безмятежной атмосферой. Ощущение сложности современного мира с его острыми социальными противоречиями наполняет, например, листы нидерландской и итальянской серий путевых зарисовок Окаса, фундаментально исполненных им в различных гравюрных техниках. Зоркие и сурово-правдивые, эти гравюры звучат как настоящая публицистика. И в книжной и в станковой графике работает и литовский художник В. Юркунас (род. 1910). Он окончил в 1935 году Каунасскую художественную школу, постоянно занимается педагогической деятельностью. В его гравюрах люди кажутся особенно тесно связанными с родной природой, родным краем. Таковы герои поэмы Майрониса (1960; илл. 21), воспроизведенные им, такова и снискавшая симпатии многих зрителей маленькая колхозница - образ юности, шагающей по прекрасной земле, бесхитростно простой и задорный, ошеломляющий неповторимой цельностью чувств ("Буду дояркой", 1960). Техника линогравюры в листах В. Юркунаса обладает и лаконизмом, и гибкостью, она естественно служит созданию его светлых, оптимистических образов.

С увлечением работают трафики Прибалтики в области портрета, И если среди произведений художников РСФСР мы имеем сейчас, кроме неизменно успешных, но уже редких выступлений Г. С. Верейского, лишь остро характерные офортные портреты М. Фейгина, в Прибалтике нас порадует тонкое и разнообразное мастерство ряда портретистов.

Многого достиг в этом жанре эстонский художник Э. Эйнманн (род. 1913). Он получил образование в Государственной школе прикладного искусства и в Высшей художественной школе в Таллине, Творческий путь его начался в годы Великой Отечественной войны. Сейчас в длинном ряде его работ отчетливо видны особенности его дарования. Вдумчиво и бережно отношение художника к внутреннему миру его моделей. Уважение к человеку - характерная черта его работ. Оно проявляется всегда, рисует ли художник старого рыбака или юношу-ученика ремесленного училища, медсестру или актрису. При этом остается где-то в стороне непосредственное авторское переживание, оценка модели, главным становится сдержанный и объективный рассказ о ней. Портреты Эйнманна пленяют тонкостью графической манеры, чуждой внешних эффектов. Эта тонкость отличает его листы, исполненные и графитным или итальянским карандашом, и акварелью, и литографией.

Эмоциональным и лирическим предстает портретное творчество эстонской художницы А. Бах-Лийманд, которой особенно удаются женские и детские образы. Полны серьезных раздумий портреты и автопортрет литовской художницы А. Макунайте, работающей в линогравюре. Выразительны портреты углем, созданные молодой латвийской рисовальщицей Ф. Паулюк.

Графика на Украине и в Прибалтике имеет давние традиции и потому успехи ее во многом закономерны. Но и в таких республиках, как, например, Киргизия или Казахстан, где графическое искусство совсем молодо, оно сделало уже заметные успехи.

Ведущим мастером графики в Киргизии является воспитанница Московского полиграфического института, много лет работающая в г. Фрунзе, Л. Ильина (род. 1915). Монументальность, крупные формы, немногословие - характерные черты ее линогравюр. В последние годы Ильина, несколько отойдя от книжной иллюстрации, исполняет много станковых вещей, и в частности пейзажную серию ксилографии "Родные края" (1957), и большую серию цветных линогравюр, посвященную женщине своей республики. Черты нового, отличающие нашу жизнь, быть может, особенно заметны в женских судьбах, показанных киргизской художницей. Труд не сгибает женщин сейчас, но лишь придает величавость и значительность осанке. Свободная, непринужденная стать отличает и девушку-свекловичницу (1956), и делегаток далекого Тянь-Шаня, внимательно слушающих оратора (1960). Линогравюры Л. Ильиной пластичны, объем свободно лепится в них живым, грубоватым штрихом, крупными цветовыми пятнами. При этом всегда сохраняется и силуэтная декоративность листа (илл. 22).

В Азербайджане интересно работает в области цветной литографии художница М. Рахман-заде (род. 1916), изображающая морские нефтяные промыслы на Каспии. Она умеет внести в свои серии разнообразие мотивов, казалось бы, сходных и, вместе с тем, открывающих каждый раз нечто новое в индустриальном пейзаже. Лист "Эстакада" из ее работ 1957 года выделяется среди других стройностью композиции, звонким сочетанием яркого желтого тона воды и черного ажура конструкций. Таковы некоторые достижения республиканских граверов и рисовальщиков.

Графика сегодняшнего дня сильно отличается от графики первого послевоенного десятилетия. Что же нового, так непохожего на предыдущее, появилось в ней? Если ранее лишь в отдельных вещах современность запечатлевалась с подлинным поэтическим обобщением, теперь ее живые черты рассыпаны во многих графических произведениях. Массовый поворот художников к современности дает свои результаты. Современность осваивается в своих не внешних, глубинных чертах, художникам открывается как бы новое лицо нашей страны, советского человека. Во многом графика последних лет перекликается с живописью. Суровый и стремительный лик времени видят художники этих искусств, особая активность мироощущения пронизывает их работы. И тяга к новым, не испытанным еще художественным формам также оказывается общей для них. В графике все это в первую очередь относится к эстампу. Его подъем начался с середины 1950-х годов, а сейчас можно говорить и о настоящем его расцвете. Этот расцвет связан прежде всего с притоком новых молодых сил в станковую гравюру. Но и уже опытные художники также способствовали ему. В пейзажах А. Ведерникова, например, Ленинград, обремененный многими традициями его изображения, неожиданно предстает в таком новом, сверкающем чистыми красками облике, что кажется увиденным в первый раз. Техника цветной литографии у Ведерникова не имитирует ни рисунка цветным карандашом, ни подробную акварельную живопись. Художник оперирует обобщенными формами, смелыми сочетаниями нескольких чистых тонов. Его искания декоративности в цветной литографии - одни из многих характерных ныне для эстампа.

К успехам эстампа мы отнесем и ксилографии Ф. Д. Константинова о сельском труде, и особенно его пейзажный лист "Весна в колхозе" (1957; илл. 23), и пейзажи армянского художника М. М. Абегяна - "Скалистый берег Занги", "В горах Бжни" (1959) и многие другие произведения художников старшего и среднего поколений.

Но новое, отличающее современный эстамп, чувствуется особенно ясно в вещах молодых. И. Голицын, А. Ушин, Г. Захаров, Я. Манухин, И. Сбросов, Л. Тукачев, К. Назаров, В. Попков, Д. Нодия, И. Некрасов, В. Волков - целая плеяда молодежи, ярко выступившая в эстампе. Обычные пригородные пейзажи видим мы в "Сюите о проводах" А. Ушина (род. 1927), воспитанника Ленинградского художественно-педагогического училища (илл. 24). В его листах не случается никаких событий, лишь мчатся в безмолвии электропоезда, и, вместе с тем, здесь происходит очень многое - вздымаются ввысь стальные фермы, поддерживающие провода, снопы света из окна поезда рвут густую ночную тьму, белые молнии дождя пересекают ее, и облака ослепительной грудой громоздятся на черных небесах - идет жизнь, неповторимая, живая, почувствованная очень остро, в своем самом активном, напряженном состоянии. Вот это острое, активное восприятие жизни в ее постоянной динамике и отличает многие работы молодых. Оно объединяет их произведения. Но, кроме того, молодежь и очень индивидуальна в своем творчестве. Каждый из названных художников уже имеет свое лицо в искусстве, свое суждение о жизни, свое понимание гравюрного языка.

Неповторимо звучат просторные пейзажи и лирические сценки Г. Захарова с их подчеркнутой ритмичностью крупных черно-белых штрихов и пятен. Подробны вдумчивые, чуть иронические пейзажи-новеллы И. Голицына, где каждый дом - это целый рассказ о жизни огромного города, а уличный перекресток развертывает нам в мгновенном и несколько пессимистическом видении свиток человеческих будней. Гибкая серебристая гравюрная техника Голицына во многом сложилась под влиянием Фаворского. Тонкость ксилографии, ее тональное богатство, столь подвластное Фаворскому, как бы расширили при этом кругозор Голицына - художника более крупной, мужественной техники линогравюры (илл. 25),

Чуть суровая, значительная и в самых обычных своих проявлениях течет жизнь 24. А. А. У шин. Дождь. 1960 большого города в офортах ленинградца В. Волкова. Свободные от сутолоки мелочей, его листы монументализируют действительность, как бы обнажают в потоке повседневности ее мужественный величавый ритм. И люди показаны художником в каком-то одном, но существенном аспекте - это суровые немногословные люди труда.

Активно, в динамике видит индустриальный пейзаж и сцены труда грузинская художница Д. Нодия. Прозрачный мир юности, чудесный сплав детской ясности души и взрослой тонкости душевных движений раскрывает Я. Манухин в хрупком образе своей завоевавшей популярность "Травинки".

Тот же художник в гравюре, посвященной борьбе за мир, добивается особой экспрессии образа, воплощающего гнев и боль Хиросимы. При этом многое Манухин почерпнул в близости своего станкового листа к искусству плаката (илл. 26).

Обстоятельно, с подъемом рассказывает о труде транспортников в серии гравюр и гуашей В. Попков (илл. 27), интересно выступающий в последние годы и как живописец. Во всех этих произведениях молодые художники раскрывают нам разные грани нашей современности, увиденные по-своему и очень свежо.

Разумеется, не все в эстампе сейчас только успешно. Встречается здесь и мелкое бытописательство, иллюстративность. С ними нередко приходится встречаться нам в сериях, посвященных труду, как и со скучной протокольностью в индустриальном пейзаже. Есть и вещи, весь смысл которых исчерпывается их внешней декоративностью. С другой стороны, то новое, что обнаруживалось в последние годы в эстампе, рождалось и в рисунке, хотя здесь и не появилось такого мощного отряда молодежи. Показателен в этой связи творческий путь В. Е. Цигаля (род. 1916). Он начался в первые послевоенные годы сериями рисунков тушью и акварелью, в которых жизнь и труд советских людей показывались достоверно, а часто и лирично и тепло, но все же без больших художественных открытий. Отчасти мешала Цигалю при этом его излишняя активность, стремление охватить своим искусством слишком широкий круг жизненных явлений. Цигаль работал быстро, большие серии его листов появлялись почти на всех крупных выставках. Но настоящая творческая сосредоточенность пришла к нему лишь тогда, когда, начав ездить и изучать жизнь крестьян в горных селениях Дагестана, он сравнительно надолго увлекся одной этой, разумеется достаточно благодарной для художника темой. Так появилась его серия "Дагестан" (1959 - 1961), которая была для Цигаля большим шагом вперед. В этом цикле есть и неутерянное обаяние новизны открывшейся художнику жизни горцев, и какие-то очень сокровенные, подмеченные дружеским взглядом ее бытовые черты, и своеобразное ощущение согласия человека и природы. Листы ее строятся на тонком сопоставлении мотивов, обычных для Дагестана, но вдруг ярко раскрывающих нам и специфику жизненного уклада, и взаимоотношения людей, извечные и вместе с тем в чем-то неуловимо современные (илл. 28).

В нынешнем подъеме станковой графики нашло свое место и сложное/тонкое искусство акварели. В акварели особенно нужен верный взгляд и быстрая точная рука. В ней почти невозможны поправки, а движение кисти с краской и водой обманчиво легко и требует строгой дисциплины от художника. Зато колористические возможности акварели богаты, а просвечивание бумаги под прозрачным красочным слоем придает ей неповторимую легкость и изящество. "Акварель - это живопись, которой тайно хотелось бы стать графикой. Акварель - это графика, становящаяся живописью вежливо и деликатно, строя свои достижения не на убиении бумаги, а на диковинном выявлении ее эластичной и зыбкой поверхности",- писал когда-то один из крупнейших знатоков советской графики А. А. Сидоров. Мастерами акварели и сейчас, как и в 1930-е годы, у нас являются прежде всего пейзажисты. Произведения С. Бойма, Н. Волкова, Г. Храпака, С. Семенова, В. Алфеевского, Д. Генина, А. Могилевского и многих других показывают жизнь современного города, природу в богатстве ее красок, в ее прекрасном многообразии. И все реже находит в пейзаже свой приют пассивная описательность.

Таковы некоторые черты современной советской графики. Однако картина ее так сложна и богата, что, безусловно, заслуживает отдельного описания. Нашей же целью было лишь знакомство с творчеством наиболее известных мастеров станковой графики и отдельными моментами ее истории.

Художник Ю. И. Пименов, о рисунках которого выше шла речь, писал: "Дорога художника - дорога очарования жизнью и полный разочарований и неудач путь ее выражения. Но в каждой искренней вещи возникает крупинка, микрочастица желаемого, она-то и находит где-то отзвук, где-то волна этого чувства принимается и расцветает". Ради этой "крупинки желаемого", ради ответной волны чувства, абсолютно необходимой художнику, и совершается весь его нелегкий и радостный труд.

начало